Пир потаенный [ Пир потаенный. Повелитель деревьев] - Филип Фармер

Он был нужен мне. И с моей стороны было не слишком ловким ходом пытаться сразу его обескуражить перспективами будущей жизни. Будь на его месте какой-нибудь представитель человечества, я солгал бы ему не моргнув глазом. Но он был у Племени. Пусть я любил всего лишь двух его представителей, а остальных терпел, если не ненавидел, но все равно я не мог обмануть такую чистую и доверчивую душу, если он действительно был таким, каким мне казался. Я не должен был забывать и о том, что он мог быть подсадной уткой.

— Случись это раньше, ты мог бы жить со мной в Кении. Но у меня больше нет там плантации, и мне теперь навсегда заказана туда дорога под моим собственным именем. Ну да я что-нибудь придумаю. Главное сейчас, это выбраться отсюда. И чем раньше, тем лучше.

— Если кто-то и способен на это, то это только ты, — сказала Клара. — Может быть, еще Калибан. Но вообще-то мне кажется, это не под силу никому. Тут нужны крылья, я не вижу другого способа.

На закате солнца нам вновь спустили сверху еду. В хижинах не было никакой домашней утвари, никакой мебели, кроме ведра, в которое собирались отбросы. Постелью служила кипа старых одеял, которые вместо того, чтобы защищать нас от холода, позволяли сохранять тепло, идущее от тел лежащих рядом соседей.

С наступлением ночи — а темно в этой дыре становилось очень рано, в то время как высоко над нашими головами, метрах в ста, вечернее небо было еще полно пронзительной голубизны — я предложил моим компаньонам слегка прогуляться по дну провала.

Южная оконечность этой огромной впадины освещалась мощными прожекторами. Один из них постоянно шарил своим лучом по пространству, остававшемуся неосвещенным. Не обращая на него внимания, мы прошли в противоположный конец впадины, туда, где плескалось маленькое озерцо длиной в восемнадцать и шириной в девять метров. Не обращая внимания на ледяную температуру воды, я с удовольствием окунулся. Кроме того, меня интересовала скала, служащая противоположным берегом этого озера. Я обнаружил в ней множество щелей и впадин, но ни одна из них не была достаточно широка, чтобы я мог протиснуться в нее. Осмотрев все самым тщательным образом, я вылез на берег и галопом пустился по каменистому дну каньона, стараясь побыстрей согреться. Дик и Клара быстрым шагом следовали за мной.

Прожектора заливали все вокруг ярким светом, и сверху мы должны были быть отлично видны. Таким образом, они могли следить за каждым моим маневром и вмешаться в любую минуту, если что-то им покажется подозрительным. Но пока все, что я делал, могло лишь их развлекать, поэтому я не ждал от них сейчас никакого вмешательства.

Я снова нырнул в озеро и решил на этот раз исследовать его подводную часть. Каменный карман, в котором набиралась вода, оказался довольно глубоким, метров девять, и в самой нижней его части я обнаружил широкое отверстие метров двух в диаметре, в которое с силой устремлялась вода. Течением потока меня прижало к толстой металлической решетке, прочно вделанной в скалу, которая перегораживала подводный тоннель. Сколько я ни прикладывал усилий, чтобы сдвинуть ее с места или погнуть толстые прутья, у меня ничего не получалось. После нескольких попыток, во время которых я то поднимался на поверхность, чтобы глотнуть свежего воздуха, то вновь уходил под воду, я почувствовал, вернее, почти перестал чувствовать свое тело из-за холода, пробравшего меня до костей. Внутри, казалось, все превратилось в сплошную глыбу льда. Я нашел, что еще немного, и я замерзну окончательно. Пришлось снова выбираться на берег.

С вершины скалы кто-то приветствовал мое появление на берегу издевательским хохотом. Но мне все же казалось, что я не даром потратил время. Если они были вынуждены поставить здесь решетку, то скорее всего, это был проход, который вел наружу.

Сжатый с боков телами Клары и Дика, я нетерпеливо дожидался, пока мое закоченевшее тело вернет себе чувствительность. Согревшись, я вновь выскользнул наружу. Несмотря на то, что был воспитан в человеческой семье, Дик, что, впрочем, было особенностью мышления всех представителей его расы, был неспособен представить себе будущее. Ложась спать, он не думал, что будет завтра, он хотел спать. Мне с трудом удалось его убедить, что, отдавая дань сну, мы тем самым укорачиваем время, которое оставлено нам, чтобы попытаться все-таки бежать отсюда, и, если нам это не удастся сделать вовремя, он рискует иметь для сна столько часов, что они явно превысят его физиологические потребности.

В конце концов до него дошло, и он с ворчанием пошел вслед за мной. Теперь свет мне был ни к чему, и я старательно избегал освещенных участков. В северо-восточном углу каньона я нашел то, что искал. Дик помог мне собрать осколки кремня, попавшие сюда, вероятно, после взрыва динамитом большого скального выступа метрах в пятнадцати над нашими головами.

Я с трудом дождался первых лучей зари, чтобы приняться за работу. Закутавшись от холода в рваное одеяло, я сидел перед хижиной и вспоминал навыки, полученные мной за годы жизни в Племени. Вскоре рядом со мной лежали шесть готовых каменных топоров, ножи, кинжалы и скребки. Технику их изготовления я усовершенствовал с помощью одного моего друга, французского антрополога, как-то гостившего в моем имении Грандрит.

— Что ты собираешься делать этим доисторическим оружием, дорогой пещерный житель? — спросила Клара.

— Еще сам не знаю.

Это была чистая правда. Но даже если бы знал, то не стал бы ей открывать своих планов до того, как придет время их осуществления.

— Во всяком случае, занимаясь этим, ты не делаешь других глупостей.

День прошел точно по сценарию предыдущего, с единственным изменением, что сегодня со мной в озеро нырял и Дик, пытаясь помочь мне сдвинуть в сторону решетку. Всякий раз, как мы выныривали на поверхность озера, с вершин скал, окаймляющих каньон, раздавались насмешливо-издевательские возгласы и поздравления наблюдающих за нами часовых. Они ни разу не попытались помешать нам в наших «забавах», безусловно, потому что знали, что все наши потуги закончатся ничем. К тому же, если эти имбецилы хотят поупражняться, а заодно и отвлечься немного от осточертевшей рутины казарменной жизни, это было их личное дело и мешать им было ни к чему.

Со второй попытки мы поняли, что дело тухлое. Если даже соединенные усилия таких далеко не слабых людей, как мы не привели к тому, чтобы подвинуть хоть на чуть-чуть эту решетку, продолжать дальше пытаться сделать что-то без инструментов было гиблым занятием.

Вторую половину дня я провел, бродя по дну провала и внимательно изучая его стены. На северо-восточном участке я нашел одно место, где две скалы подходили друг к другу, образуя прямой угол. Упираясь спиной в одну, а ногами — в другую сторону образованного угла и медленно перебирая ими, можно было попытаться подняться по ней вверх, по Крайней мере, на первые тридцать метров. Выше плоскости начинали сходиться, и у вершины угол между ними был гораздо острее, около восьмидесяти градусов. Там мне пришлось бы приложить колоссальное давление на стены, чтобы удержать тело на весу, и я не был вполне уверен, что буду способен на это.